Сталин - Страница 58

«Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению... Образец надо дать: 1. Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) по меньшей мере 100 заведомых кулаков. 2. Опубликовать их имена. 3. Отнять у них весь хлеб. 4. Назначить заложников, сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал...» (Ленин)

Старик Молотов с удовлетворением вспоминал: «Тамбовское восстание Ленин приказал подавить: сжигать все».

В мае 1921 года командующим Тамбовской армией по борьбе с бандитизмом назначен Тухачевский. Вот его приказ от 12 июня: «Остатки разбитых банд... собираются в лесах. Для немедленной очистки этих лесов приказываю: леса... очистить ядовитыми газами, чтобы облако газов распространилось, уничтожив все, что прячется».

Полководцу было выслано 250 баков с боевым хлором. К тому времени тысячи восставших крестьян уже содержались в концентрационных лагерях, спешно построенных в области. Армия Тухачевского насчитывала 45 000 бойцов, 706 пулеметов, 5 бронепоездов, 18 самолетов. Он уничтожил отравляющими газами и огнем большую часть Тамбовщины...

Это было «вечно контрреволюционное крестьянство» – привычное для революционного уха слово «Вандея» все объясняло. Но вскоре восстали матросы – «краса и гордость русской революции». В последний день февраля 1921 года, ровно через четыре года после Февральской революции, опять восстал Кронштадт.

Подавлял мятеж сам Троцкий при участии знаменитого Тухачевского. Коба не проявил активности. Он понимал: партия со смутным чувством следит, как бывший царский офицер Тухачевский и большевистский вождь расправляются с моряками.

Газета восставших моряков писала: «Стоя по колено в крови, маршал Троцкий открыл огонь по революционному Кронштадту, восставшему против самодержавия коммунистов, чтобы восстановить настоящую власть Советов».

Ленин заставил партию участвовать в пролитии крови неверных. В марте открылся X партийный съезд. Прямо на съезде провели мобилизацию – и 300 депутатов направились по льду залива на штурм Кронштадта. Восстание было подавлено, но часть кронштадтцев по льду бежала в Финляндию.

Коба никогда ничего не забывал. После поражения Гитлера НКВД вывезет из Финляндии несчастных кронштадтцев – уже стариков – в сталинские лагеря.

«Кукушка прокуковала» – так расценил Троцкий мятеж моряков.

Страна устала от лишений. Взбунтовалась опора власти. И Ленин делает фантастическое сальто-мортале: он хоронит Утопию и объявляет потрясенному X съезду о переходе к новой экономической политике (нэпу).

ТАЙНА НЭПА

Октябрьский переворот породил великое разделение русской интеллигенции. Ее блестящие представители эмигрировали или были высланы на Запад, а из тех, кто оставался в России, очень многие ненавидели большевиков. Мой отец был журналистом и писал под псевдонимом Уэйтинг («ожидание» по-английски). Он ждал, когда падет эта власть. Но он, как и многие интеллигенты, поверил в нэп. Они решили: большевики одумались.

Валентинов писал о том, как в то время несколько блестящих экономистов составили тайный отчет под названием «Судьба основных идей Октябрьского переворота». Они пришли к выводу, что в результате объявленного Лениным нэпа не осталось ни одной идеи из тех, с которыми четыре года назад пришли к власти большевики. Вместо отмирания государства – строится новая могучая держава. Вместо исчезновения денег – нэп провозгласил укрепление рубля. Ленин отменяет насильственное изъятие хлеба, заменяет его обычным продовольственным налогом и позволяет крестьянину (страшно сказать!) продавать излишки хлеба. Появляется рынок – этот ненавистный прежде оплот капитализма. Вместо коллективных хозяйств, куда собирались загнать крестьянина, ему предоставлена относительная свобода. Правда, остается мечта о мировой революции, но она уже всего лишь обязательная присказка. Большевики торгуют с капиталистическими странами и думают не о мировом пожаре, но о процветании своей страны.

На Западе эмигрант профессор Устрялов приветствовал эту «новую волну здравого смысла, гонимую дыханием необъятной крестьянской страны», и счастливо восклицал: «Ленин, наш Ленин – подлинный сын России, национальный герой».

Множество людей поверили словам Ленина: «Нэп – всерьез и надолго». Но если моему отцу и прочим беспартийным интеллигентам это было простительно, то как мог Валентинов забыть традиции партии, у истоков которой он сам когда-то стоял, забыть главное правило: высказывания вождей – всего лишь тактика. Истинные же долгосрочные планы – стратегия – должны быть скрыты, чтобы обнаружиться лишь в дальнейшем. Пример: некто заверял в 1924 году, что классовая борьба затухает, издевался над теми, кто преувеличивает кулацкую опасность, требовал величайшей терпимости партии к заблуждавшимся. Этот некто был Сталин, который всего через несколько лет загонит крестьян в колхозы, поголовно истребит кулаков и лозунг обострения классовой борьбы сделает смыслом жизни страны.

Вот – стратегия! А та ложь была тактикой!

Когда Ленин объявил нэп «всерьез и надолго», это лишь означало: он хочет, чтобы так думали. В это же время Ленин писал наркому внешней торговли, экс-террористу Красину: «Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору, и к террору экономическому. Иностранцы уже теперь взятками скупают наших чиновников... Милые мои, придет момент, и я вас буду за это вешать...»

В секретной записке он предлагал наркому юстиции Курскому набросок дополнительных статей Уголовного кодекса, где было бы изложено «положение, мотивирующее суть и оправдание террора». Ибо, вводя нэп, Ленин уже думал о будущей расправе, когда они откажутся от нэпа и возвратятся к Великой утопии. Вот почему во время нэпа земля, крупная промышленность, внешняя торговля, банки и транспорт оставались в руках большевистского государства. И символ веры Ленина остается прежний: диктатура пролетариата, что означает «ничем не ограниченную, никакими законами не стесненную, на насилие опирающуюся власть». Могли ли сосуществовать такая власть и нэп «всерьез и надолго»?