Сталин - Страница 95

Это – семейная черта. Аллилуева-Политковская рассказала мне эпизод: ее отец, добрейший Павел, рассердился – и во внезапном припадке необузданного гнева разломал бильярдный кий. Она пояснила, прелестно вздохнув: «Цыганская кровь!»

Но в первые годы они, видимо, счастливы. Его бесприютная жизнь закончилась: теперь у него есть дом. Она устраивает этот дом в бывшем подмосковном имении нефтяных королей Зубаловых. На их заводах в Баку он в молодости организовывал стачки и революционные кружки. Был особый смысл в том, что он и другой бакинский революционер, Микоян, поселились в зубаловских владениях. Эмигрировавшие нефтяные короли все оставили новым хозяевам – гобелены, мраморные статуи, парк, теннисный корт, оранжереи... Ему все тогда удавалось, он стремительно шел к власти. Рядом жили сподвижники. Им всем было что вспомнить – столько лет скитаний, тюрем, подполья, террора и крови...

Она родила ему сына. Сын – счастье для грузина... Нет, жизнь решительно ему улыбалась! И отзвуки того счастья – в его письме к Демьяну Бедному: "Очень хорошо, что у вас радостное настроение. Нашу философию метко передал американец Уитмен: «Мы живы, кипит наша алая кровь огнем неистраченных сил».

Но в его доме жил еще один мальчик, как напоминание о другой, исчезнувшей жизни. «Брат» Киров доставил ему забытого сына Якова...

Бажанов: «На квартире Сталина жил его старший сын, которого называли не иначе, как Яшка. Это был скрытный юноша, вид у него был забитый... Он был всегда погружен в какие-то внутренние переживания. Можно было обращаться к нему, но он вас не слышал, вид у него был отсутствующий».

Есть много рассказов о том, как Надя жалела Яшу, что чуть ли не роман у нее был с мальчиком и... прочая нелепая чушь.

На самом деле она не любила пасынка – диковатого мальчика. Но жалела Иосифа и сама написала об этом его тетке Марии Сванидзе: «Я уже потеряла всякую надежду, что он (Яков. – Э. Р.) когда-либо сможет взяться за ум. Полное отсутствие всякого интереса и всякой цели... Очень жаль и очень неприятно за Иосифа, его это (при общих разговорах с товарищами) иногда очень задевает».

Бедный Яша – нелюдимый, закомплексованный. В Архиве президента есть несколько воспоминаний его сверстников. В. Буточников учился в Кремле в военной школе и дружил с этим неразговорчивым юношей: «Яша почти никогда не принимал участия в оживленном разговоре, исключительно спокоен и одновременно – вспыльчив».

Тоже вспыльчив! Трое вспыльчивых людей оказались под одним кровом. Первым не выдержал самый слабый. Яша не перенес постоянного презрения отца. Чувственный, как все южане, он рано решил жениться. Но отец не только запретил – посмеялся над ним. И Яша пытался застрелиться, но, видимо, испугался и только ранил себя. После этого не захотел остаться в доме – решил уехать, бежать в Ленинград, к Аллилуевым.

9 апреля 1928 года. Сталин – Надежде: «Передай Яше от меня, что он ведет себя как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть ничего общего. Пусть живет где хочет и с кем хочет».

Родив сына, она не работала, жила замкнуто. А он всегда был на работе. Вечно окруженный соратниками, Сталин жил в мужском братстве, всех женщин называл «бабами». Эта пренебрежительность ранила ее. Орджоникидзе взял Надю в свой секретариат, но эта скучная работа была ей противна. Она никак не могла найти себя и опять сидела дома.

Но теперь этому было хоть какое-то объяснение – она вновь носила ребенка. В то время нередкими гостями в ее доме были Сванидзе – Алеша, брат первой жены Иосифа, и его жена, немолодая певица из Тифлиса. Она была близка Наде своим одиночеством. Обе жаловались друг другу на беспросветную жизнь в кругу стареющих революционерок – жен кремлевских вождей.

В архиве среди бумаг Марии Сванидзе я увидел Надино письмо к ней: «Я в Москве решительно ни с кем не имею дела. Иногда даже странно: за столько лет не иметь приятелей, близких. Но это, очевидно, зависит от характера. Причем странно: ближе чувствую себя с людьми беспартийными, женщинами, конечно. Это объясняется тем, что эта публика проще, конечно... Страшно много новых предрассудков. Если ты не работаешь – то уже „баба“. Хотя, может быть, не делаешь этого, потому что считаешь работу без квалификации просто не оправдывающей себя... Вы даже не представляете, как тяжело работать для заработка, выполняя любую работу. Нужно иметь обязательно специальность, которая дает возможность не быть ни у кого на побегушках, как это обыкновенно бывает в секретарской работе... Иосиф просит передать вам поклон, он к вам очень хорошо относится (говорит – „толковая баба“). Не сердитесь – это его обычное выражение („баба“) по отношению к нашему брату».

«Я очень одинока без Нади, – напишет Мария после ее смерти. – Она была умна, благородна, сердечна, пряма, справедлива. Никогда ни о ком не говорила дурно, не сплетничала».

Мужские грубоватые отношения – таков семейный быт настоящих большевиков. Никакой буржуазной сентиментальности! «Твердый», «железный», «стальной» – вот новые комплименты нового строя. Неработающая женщина, которая не может быть товарищем по партии, – кто она? Конечно, «баба». И только «баба».

Взрослея, она все чаще не уступала ему – как когда-то его мать не уступала его отцу. Она уже не прощала ему грубости. Возникали скандалы. Обидевшись, они могли молчать по нескольку дней.

Она говорила ему «вы», он ей – «ты». Однажды он перестал с ней разговаривать, и только через несколько дней она выяснила: он обижен, что она зовет его на «вы». Они умели обижаться оба – надолго обижаться, но все-таки это была любовь – любовь двух странных, точнее, страшных для семейной жизни людей.